Христианская мифология. Всадники Апокалипсиса. Конец света с точки зрения одного из четырех (можно и четыре точки зрения представить, только рада буду). Желательно без сожалений о гибнущем мире и без особенной жалости к жертвам. Авторское видение - великая вещь, но, сдается мне, это не те ребята, что будут долго рефлексировать.
962 слова.
Закон заполнения экологической ниши.
Мор — в отличие от своего старшего коллеги, Ангела Смерти — непривередлив. И дело вовсе не в самоуважении, свойственном даже существам сверхъестественным, инфернальным, для которых грех гордыни значит вовсе не то, что для людей, а в увлечённости: спортивный интерес, стремление к результативности иногда перевешивают и тягу к величественности и спецэффектам, и даже брезгливость. Пока прочие Всадники разучивали перед зеркалом патетичные монологи и примеряли наряды, которые хорошо оттенялись бы в свете дождя из горящей серы, Мор возился с пробирками, ретортами, стеклянные блюдца, изобретение которых позже припишут человеку по имени Петри, варил субстраты из водорослей, муки и костей для своих питомцев, ещё слабых для более сложной и сопротивляющейся питательной среды. Чудак Мор, вечно бледный от усталости, в заляпанном неаппетитного вида пятнами белом халате.
Мор непривередлив и упорен не только из интереса научного: просто он понял ещё в самом начале карьеры, что ему придётся нелегко — такая уж специальность. Война и палец о палец не ударила для продвижения от мелкого беса до Всадника: удача сама шла к ней в руки, её подопытные послушно истребляли друг друга, не дожидаясь приказа. Голод время от времени озадачивался небольшой коррекцией атмосферных фронтов — сюда засуху, туда наводнение, а здесь можно морозом ударить по посевам — но делал это с ленцой, приговаривая, что не хочет терять квалификацию; на самом же деле, львиную долю его работы выполняли игрушки Войны, отбирая друг у друга плодородные земли или уничтожая их пеплом и солью, воруя воду и даже готовые припасы. Смерть… это Смерть, он нужен всегда, хотя, по сути, его дело — лишь подчищать «хвосты» за младшими коллегами; поговаривают, что эта должность наиглавнейшего из Всадников — чистая фикция, внесённая в штатное расписание как уступка влиятельным родственникам Смерти. Тогда как Мору приходилось добиваться всего самостоятельно, трудиться, не покладая рук, пахать, зашиваться, вкалывать.
Первым успехом Мора стала чумная палочка. Надо сказать, «верхи» слегка переполошились, когда узрели результаты моровой работы: хватит, мол, прекращай — Апокалипсис мы ещё не объявляли. Пока начальство препиралось в своих кабинетах, обсуждая, сделать ли выговор не в меру ретивому Всаднику или же выдать награду, Мор тихо гордился своим достижением и не без удовольствия перекатывал на языке своё новое прозвище, «Чума», предвидя, как прочно оно к нему прилипнет. Всадник искренне любил своё детище и совершенствовал его, проводя новые пробные посевы. Два раза ему с этим повезло, а потом появились антибиотики, и работу пришлось заморозить, как это ни было печально для Мора.
Чёрная оспа, холера, проказа, тиф… Всадник искал новые пути, хотя каждый из них казался ему вторичным, жалкой копией первого достижения, к которому Мор то и дело возвращался. «Свято место пусто не бывает», — бормотал себе под нос естествоиспытатель, высаживая новые и новые образцы на субстрат — порождающий безумие тиф, туберкулёз с запахом холодной и гнилой болотной воды, экзотическую малярию. Апокалипсис, вершина его уже устоявшейся карьеры, всё приближался, но Мору так и не удавалось найти «гвоздь» своей программы. Война и Голод перешёптывались и хихикали за спиной Мора-Чумы, а Смерть и вовсе насмешливо приподнимал костистую бровь в присутствии неудачливого коллеги, не утруждая себя соблюдением субординации.
Мор чувствовал, что его исследования усложняются техническим заданием, оборудованием, возрастающим количеством проб, но это не приносит желаемой эффективности. Впервые за тысячи лет исследовательской деятельности Чума задумался о том, что создать непобедимое и абсолютное биологическое оружие не так уж просто — если не сказать невозможно. После долгих размышлений, запитых литрами дефицитного spiritus vini прямо из колб, Мор, со словами «будь проще, и люди к тебе потянутся», сгоряча вынес к чертям из лаборатории все до единой лишние рибосомы, митохондрии, цитоплазматические сети и прочий хлам. (Черти были совсем не рады копаться впоследствии в невнятной микроскопической каше, но со Всадником спорить — себе дороже.) Довольный Мор любовался своими новыми созданиями: оболочка, нуклеиновая кислота — минимализм, как есть, ничего лишнего. Субстрат бурно отвечал на взаимодействие с первыми детищами Чумы, и тот прочил себе новый титул, не имеющий ничего общего с давным-давно устаревшим прозвищем. Всадник даже уже подумал было, что и ему вскоре останется только потягивать коктейли да изредка показывать мастер-классы юным бесам, претендентам на аналогичную должность в новом, возрождённом после Армагеддона, мире. Это была сладкая мечта, хотя Мор не представлял, о чём ему говорить с изначально волынившими коллегами-Всадниками и потому не спешил покидать лабораторию даже ради заслуженного отдыха, выводя уже ради развлечения сущие игрушки — то холеру усовершенствует, то вдруг проникнется собственной новой идеологией и создаст прионы: с нуклеиновыми кислотами, мол, всякий слабак может принести в носителя чуждую информацию, а попробуем-ка без них. Но всё не так-то просто: финальный субстрат, как уже говорилось, штука капризная, сопротивляющаяся каждому вмешательству. Появились первые нон-респондеры, а на детищ Мора пошли в атаку противовирусные сыворотки. Всадник нахмурился — эх, нет ему, работяге бедному, покоя! — но спортивный интерес в нём возрадовался. Мор принялся играть с серотипами, выводя новые виды гриппов и гепатитов. Постепенно тяга к совершенству, этакое исследовательское безумие, вспыхнуло в нём с новой силой. Мор набрасывал новые технические требования к собственной работе, результат которой превратит питательную среду для самого Апокалипсиса в вещество податливое и безвольное, как обычный кисель.
…Наконец день Х наступил. Война красовалась в багровой тунике и контрастных доспехах, эффектно сверкавших в отблесках пламени от дождя горящей серы, и кокетливо строила глазки. Голод косил, как сорную траву на газоне, целые сады крепких плодовых деревьев. Смерть величаво возвышался над всеобщим хаосом и горделиво гарцевал, собирая свой урожай. Что до Мора… Хотя в бедламе конца света не было толком понятно, где последствие чьей работы, Мор абсолютно точно знал, что этот день — его триумф, несравнимый с итогами возни даже всех остальных Всадников, вместе взятых. Мор нашёл идеального питомца, прокладывающего дорогу для всех прочих его детей, от самых старших, по-своему наивных, хотя опытных и сильных, до совсем юных и задиристых штаммов. Войско Мора, рассыпаемое в субстрат его щедрой рукой, шагало победным маршем по Земле, топча человечество, всех, до единого, на своём пути. Знаменосцем и предводителем моровых полчищ было его последнее дитя — Вирус Иммунодефицита.
Скромный труженик, в белом халате... кстати, рак, слышала, тоже бывает от вирусов. Тоже, значится, дело рук Мора?
автор
Звезда Апокалипсиса!
автор
автор
Впрочем, мы же пишем не для того, чтобы угодить кому-то, верно? ^^
идет вразрез с моим видением персонажей
Апокалипсис - он бывает разный и разнообразный. Хотя я догадываюсь,
какой пейрингкаких персонажей ты хотела увидеть в фике...Марита как чуяла, кому кидать!