- Нам нужен мститель, - говорит ей брат. - Мне не справиться в одиночку. Сигню кивает - что еще она может сказать в ответ? Кровь отца их, кровь братьев их в венах её и на её руках, Вольсунг она, как и Сигмунд, и Вольсунгом до конца останется. Но суждено ей каждый день возвращаться обратно к мужу, убийце её крови. Суждено ей делить с ним ложе, терпеть ласки, впускать в свое тело, впитывая семя Сиггейра. «Нам нужен мститель», - думает Сигню каждую ночь, глядя в спину мужа. Ах, как бы она хотела просто взять и вонзить в него кинжал - спящий Сиггейр беззащитен, как змей в своем логове. Но нельзя ей творить месть вперед брата, и хочет он, чтобы выжила она, ведь на всем белом свете вдвоем они остались. Им нужен мститель - поэтому Сигню нужен ребенок. Поэтому позволяет она мужу брать её каждую ночь, когда тот пожелает. Поэтому не пьет колдовских варев, которые убивают плод внутри материнского чрева. Поэтому ждет, когда же наступит день и она породит дитя, что уничтожит отца-убийцу и отмстит за обиды матери. Сигмунд одобряет это. Он гладит Сигню по округлому животу - ласково, словно собственного сына в утробе жены - и мечтает вслух. О том, как убьет Сиггейра, пронзив его лживое грязное сердце. О том, как сожжет его дом и расправится с его людьми, поддержавшими грешника. Сигню улыбается ему, Сигню согласно кивает и обещает достать для него тот самый меч, который породил раздор. Меч, посланный Одином- ведь кем еще мог быть тот старик? Сигню с нетерпением ждет - и чувствует, как все её надежды рушатся, лишь взглянув на личико новорожденного. Не их кровь. Семя Сиггейра живуче. И снова Сигню ждет. Вновь непраздная, шьет она возле окна, а сын предателя, сын убийцы играет возле её ног. Красивый мальчик, но не Вольсунг. Сигню не может любить его - ведь видит в нем его отца. Но все же, может быть, внешность обманчива? Мальчику почти десять лет - в этом возрасте её братья уже ходили с отцом на охоту. Самое время проверить, чья же в нем кровь - Сигмунд непременно одобрил бы это. Сигню зовет сына к себе, садит на колени и пришивает рукав куртки прямо к его коже. Мальчик плачет и кричит, мальчик просит прекратить. Все предатели слабы, они не смогут выдержать мук. Сигню безразлично сталкивает сына с колен. Она плохая мать - потому, что священный долг дочери и сестры главнее. Тем же днем она отводит сына к брату с одним лишь кратким пожеланием - если не пройдет испытание, убей. Сигню знает, что больше никогда не увидит своего первенца, но из её глаз не падает ни слезинки. Потому, что им нужен мститель. Потому, что они должны отомстить. Второй сын разделяет судьбу первого, и Сигню становится страшно. Она уже понимает, что дети от мужа никогда не станут настоящими Вольсунгами - дети змея будут змеями, не важно, кто их мать. Брат хмур сильнее обычного, он почти теряет надежду, он злобится и вот-вот пойдет против Сиггейра один. Он храбр и силен - сильнее их всех, но он проиграет. И тогда Сигню останется совсем одна - с мужем, которого ненавидит, с детьми его, которые однажды возненавидят её, губительницу их старших братьев. Сигню страшно. Она молится, взывает к мудрому Одину, к другим богам, ко всем, кто в состоянии помочь ей, подсказать выход. Она дает обет - страшную клятву разделить судьбу своего мужа, если только боги позволят свершиться их святой мести. Время идет, и однажды в их замок приходит она. Колдунья еще совсем молода - не старше самой жены конунга. У неё рыжие косы - длинные, достающие почти до пола, похожие на языки пламени. У неё зеленые глаза - глубокие, как листва дерев весной, пронзительные и мудрые. Она смотрит на Сигню и улыбается, а та только лишь накручивает на палец льняной локон, не веря в то, что её молитвы были услышаны, и вот он - возможный выход. Сигню знает, что боги не одобряют связь между близкими родственниками, но именно они послали ей эту возможность, которая не будет упущена. Объятия брата - сильные и горячие, вовсе не такие, как у её мужа. И поцелуи его другие - пьянящие, жаркие, жадные настолько, что кажется - он хочет выпить её через них. Сигню чувствует себя странно - она убеждает саму себя в том, что сейчас она - другая, какая-то бродячая колдунья без имени, без племени. Распущенные волосы липнут к плечам и щекам, окутывают её тело огненной волной - и словно отражение его жар, ползущий по коже, поглощающий изнутри. Жар противоестественной тяги к брату. Сигню впивается ногтями в спину Сигмунда, до крови расцарапывает загорелую, обветренную кожу и боится лишь одного - позвать его по имени, выдать себя, потерять все одним-единственным звуком. Три дня и три ночи минуют, словно одно мгновение. Сигню поднимается с узкого ложа, заплетает чужие волосы в косы и уходит, даже не осмелившись коснуться на прощание спящего брата. В замке она смотрит в собственные и вместе с тем абсолютно чужие синие глаза, полные таинственного знания, и чувствует, как руки сами собой тянутся к животу, где теперь будет расти настоящий Вольсунг. «Я родила нам мстителя», - думает Сигню, прижимая к груди своего третьего сына. Крепкого, крупного, белокурого и синеглазого мальчика, который сейчас с силой кусает её сосок, насыщаясь. Только теперь она чувствует себя матерью - счастливой, гордой, любящей. Кровь Вольсунгов течет в её венах - и в венах этого малыша. Чистая, незамутненная. И Сиггейр может сколько угодно пить со своими прихвостнями в трапезной за рождение своего наследника - но это не его сын. «Пей же, предатель, - с ненавистью думает Сигню. - Недолго тебе осталось веселиться». Десять лет проходит быстро. И Сигню вновь приводит сына в лесную хижину, но теперь уже с улыбкой - ведь она знает, что точно такую же улыбку увидит на лице брата. Сигмунд никогда не узнает - ни о том, какую цену уплатила она, ни о том, что Синфиотли - его сын. Сигню жаль только лишь одного - что она не увидит, как возмужает её мальчик, как станет славным конунгом, как выберет себе невесту. Но все же она без страха входит в горящий дом, который станет погребальным костром для Сиггейра - и её самой. Пламя быстро набрасывается на её одежду, на светлые, распущенные волосы, ставшие, как в ту ночь, ярко-рыжими, но Сигню не чувствует боли. Она улыбается - ведь смогла выполнить свое предназначение в этом мире. А, значит, её вечный сон в туманном царстве Хель будет спокойным.
Marita~, Такое впечатление, что читаешь не фик, а прекрасную старинную легенду... Наверное, потому, что в основе она самая и есть))) Рада, что вам понравилось)
Заказчик - вам спасибо за столь чудесную заявку! Так уж сложилось, что с детства обожаю Песнь о Вольсунгах, просто не могла пройти мимо
-
-
14.10.2012 в 16:31- Нам нужен мститель, - говорит ей брат. - Мне не справиться в одиночку.
Сигню кивает - что еще она может сказать в ответ? Кровь отца их, кровь братьев их в венах её и на её руках, Вольсунг она, как и Сигмунд, и Вольсунгом до конца останется. Но суждено ей каждый день возвращаться обратно к мужу, убийце её крови. Суждено ей делить с ним ложе, терпеть ласки, впускать в свое тело, впитывая семя Сиггейра.
«Нам нужен мститель», - думает Сигню каждую ночь, глядя в спину мужа. Ах, как бы она хотела просто взять и вонзить в него кинжал - спящий Сиггейр беззащитен, как змей в своем логове. Но нельзя ей творить месть вперед брата, и хочет он, чтобы выжила она, ведь на всем белом свете вдвоем они остались.
Им нужен мститель - поэтому Сигню нужен ребенок. Поэтому позволяет она мужу брать её каждую ночь, когда тот пожелает. Поэтому не пьет колдовских варев, которые убивают плод внутри материнского чрева. Поэтому ждет, когда же наступит день и она породит дитя, что уничтожит отца-убийцу и отмстит за обиды матери.
Сигмунд одобряет это. Он гладит Сигню по округлому животу - ласково, словно собственного сына в утробе жены - и мечтает вслух. О том, как убьет Сиггейра, пронзив его лживое грязное сердце. О том, как сожжет его дом и расправится с его людьми, поддержавшими грешника. Сигню улыбается ему, Сигню согласно кивает и обещает достать для него тот самый меч, который породил раздор. Меч, посланный Одином- ведь кем еще мог быть тот старик?
Сигню с нетерпением ждет - и чувствует, как все её надежды рушатся, лишь взглянув на личико новорожденного.
Не их кровь. Семя Сиггейра живуче.
И снова Сигню ждет. Вновь непраздная, шьет она возле окна, а сын предателя, сын убийцы играет возле её ног. Красивый мальчик, но не Вольсунг. Сигню не может любить его - ведь видит в нем его отца. Но все же, может быть, внешность обманчива?
Мальчику почти десять лет - в этом возрасте её братья уже ходили с отцом на охоту. Самое время проверить, чья же в нем кровь - Сигмунд непременно одобрил бы это.
Сигню зовет сына к себе, садит на колени и пришивает рукав куртки прямо к его коже.
Мальчик плачет и кричит, мальчик просит прекратить. Все предатели слабы, они не смогут выдержать мук.
Сигню безразлично сталкивает сына с колен. Она плохая мать - потому, что священный долг дочери и сестры главнее.
Тем же днем она отводит сына к брату с одним лишь кратким пожеланием - если не пройдет испытание, убей.
Сигню знает, что больше никогда не увидит своего первенца, но из её глаз не падает ни слезинки. Потому, что им нужен мститель. Потому, что они должны отомстить.
Второй сын разделяет судьбу первого, и Сигню становится страшно. Она уже понимает, что дети от мужа никогда не станут настоящими Вольсунгами - дети змея будут змеями, не важно, кто их мать. Брат хмур сильнее обычного, он почти теряет надежду, он злобится и вот-вот пойдет против Сиггейра один. Он храбр и силен - сильнее их всех, но он проиграет. И тогда Сигню останется совсем одна - с мужем, которого ненавидит, с детьми его, которые однажды возненавидят её, губительницу их старших братьев.
Сигню страшно. Она молится, взывает к мудрому Одину, к другим богам, ко всем, кто в состоянии помочь ей, подсказать выход. Она дает обет - страшную клятву разделить судьбу своего мужа, если только боги позволят свершиться их святой мести.
Время идет, и однажды в их замок приходит она.
Колдунья еще совсем молода - не старше самой жены конунга. У неё рыжие косы - длинные, достающие почти до пола, похожие на языки пламени. У неё зеленые глаза - глубокие, как листва дерев весной, пронзительные и мудрые. Она смотрит на Сигню и улыбается, а та только лишь накручивает на палец льняной локон, не веря в то, что её молитвы были услышаны, и вот он - возможный выход.
Сигню знает, что боги не одобряют связь между близкими родственниками, но именно они послали ей эту возможность, которая не будет упущена. Объятия брата - сильные и горячие, вовсе не такие, как у её мужа. И поцелуи его другие - пьянящие, жаркие, жадные настолько, что кажется - он хочет выпить её через них. Сигню чувствует себя странно - она убеждает саму себя в том, что сейчас она - другая, какая-то бродячая колдунья без имени, без племени. Распущенные волосы липнут к плечам и щекам, окутывают её тело огненной волной - и словно отражение его жар, ползущий по коже, поглощающий изнутри. Жар противоестественной тяги к брату.
Сигню впивается ногтями в спину Сигмунда, до крови расцарапывает загорелую, обветренную кожу и боится лишь одного - позвать его по имени, выдать себя, потерять все одним-единственным звуком.
Три дня и три ночи минуют, словно одно мгновение. Сигню поднимается с узкого ложа, заплетает чужие волосы в косы и уходит, даже не осмелившись коснуться на прощание спящего брата.
В замке она смотрит в собственные и вместе с тем абсолютно чужие синие глаза, полные таинственного знания, и чувствует, как руки сами собой тянутся к животу, где теперь будет расти настоящий Вольсунг.
«Я родила нам мстителя», - думает Сигню, прижимая к груди своего третьего сына. Крепкого, крупного, белокурого и синеглазого мальчика, который сейчас с силой кусает её сосок, насыщаясь. Только теперь она чувствует себя матерью - счастливой, гордой, любящей.
Кровь Вольсунгов течет в её венах - и в венах этого малыша. Чистая, незамутненная. И Сиггейр может сколько угодно пить со своими прихвостнями в трапезной за рождение своего наследника - но это не его сын.
«Пей же, предатель, - с ненавистью думает Сигню. - Недолго тебе осталось веселиться».
Десять лет проходит быстро. И Сигню вновь приводит сына в лесную хижину, но теперь уже с улыбкой - ведь она знает, что точно такую же улыбку увидит на лице брата.
Сигмунд никогда не узнает - ни о том, какую цену уплатила она, ни о том, что Синфиотли - его сын.
Сигню жаль только лишь одного - что она не увидит, как возмужает её мальчик, как станет славным конунгом, как выберет себе невесту. Но все же она без страха входит в горящий дом, который станет погребальным костром для Сиггейра - и её самой.
Пламя быстро набрасывается на её одежду, на светлые, распущенные волосы, ставшие, как в ту ночь, ярко-рыжими, но Сигню не чувствует боли. Она улыбается - ведь смогла выполнить свое предназначение в этом мире. А, значит, её вечный сон в туманном царстве Хель будет спокойным.
-
-
14.10.2012 в 18:32Автор, великолепно!
Мне очень понравилось.
не заказчик.
-
-
15.10.2012 в 00:13Заказчик.
-
-
15.10.2012 в 00:18Наверное, потому, что в основе она самая и есть))) Рада, что вам понравилось)
Заказчик - вам спасибо за столь чудесную заявку! Так уж сложилось, что с детства обожаю Песнь о Вольсунгах, просто не могла пройти мимо
Автор