Когда сей юноша - выплывают расписные! - прошлепал через асфоделевые поля прямо к престолу Владык Подземного Царства и потребовал выдать ему свою маменьку - Аид стерпел. Любимый младшенький Зевса все-таки, да и на второй взгляд - абсолютно без башни. На первый взгляд Аид со своей миопией и конъюнктивитом вообще не разобрал, мальчик это или девочка: нимфическое воспитание очень пагубно сказывается на внешности. Хорошо, выдали ему опаленную Семелу (никому она здесь даром не сдалась). Аид милостиво полуулыбнулся и помахал. Не тут-то было: юноша отнюдь не спешил что есть мочи дернуть на свет. Владыка отвлекся буквально на секунду, а когда обернулся обратно, Керы уже хихикали, кокетливо прикрывая коготками треугольные зубищи, Танат стоял завернувшись в крылья с головой (невиданная для него депрессия), а Дионис проводил диверсионную работу в отношении Миноса и Радаманта: втирал им что-то с хорошо узнаваемыми задушевными ухватками братца Гермеса (обаятельная зараза, продаст вам в Царстве Мертвых крем от загара, и вы будете счастливы). - Какой хорошенький, - протянула рядом Персефона, меланхолично отрывающая лепестки от преподнесенного Гипносом мака. - Царь мой, давай оставим его себе? - Окстись, моя царица, - на автомате отрезал Аид, пытаясь понять, по какой такой космический причине Сизиф оторвался от своего камня и волочит в направлении трона фамильную бездонную бочку данаид, а сами данаиды семенят за ним весело щебечущей стайкой. - Ты, - владыка душ протянул карающую длань в сторону незваного гостя, - испытываешь мое те… - …На посошок? – с восторженно-щенячьей улыбкой вопросил Дионис, припав на колени перед царской четой. - Что-что? – с толикой интереса переспросила Персефона. Зевсов младшенький, сложив ладони лодочкой, зачерпнул из заполненной до краев бочки темно-красной жидкости (Керы разочарованно поморщили носики: не кровь) и демонстративно пригубил ее, словно воды из ручья. Затем, мягко уведя у Тантала чашу, ту, что осушается, еще не достигнув губ, он погрузил ее в бочку – и с поклоном протянул сначала царю, а затем царице. …Все знают, что бог веселья Дионис вывел свою мать из мрачной обители теней, однако мало кому известно, что вышли они оттуда не сразу. По крайней мере, проснувшись на следующее утро с филиалом кузницы Гефеста в голове, Аид снова увидел его – весьма уютно устроившимся между ним самим и его ослепительно прекрасной в своей наготе женой. Интересно, подумал он, глядя на загорелую руку, обнимающую его за талию, и на загорелое колено, закинутое на бедро Персефоне, - способен ли Цербер переварить олимпийца. Ну а если мелко нарезать? Цербер отказался жрать дважды рожденного наотрез. Ты мне хозяин, говорили его шесть преданных глаз, но мировое равновесие и собственный желудок дороже. Пришлось сажать Диониса с Семелой в лодку и просить Харона отчаливать на третьей скорости. Керы (вместе с данаидами и Сизифом) махали ему платочками и всхлипывали. Персефона была томна и мечтательна, и все время касалась пальчиками локтя мужа. Впаять ей супружескую измену язык у него так и не повернулся. Думаете, на этой поучительной ноте все закончилось? Как бы не так. У Диониса, и это также известно широкой общественности, бывали плохие дни. Безумие, от души насланное Герой, входило в острую фазу, и юный бог веселья генерировал вокруг себя атмосферу нездорового фанатизма, насилия и каннибализма: вакханки насаживали головы не понравившихся встречных на тирсы, матери пожирали своих младенцев, девы рвали мужей в клочья. И вот однажды наутро после, когда Дионис с неприятным смутным чувством отдыхал в луже крови, на него снизошло озарение: ведь власть Геры распространяется только на мир живых! С тех пор, если он успевал почувствовать приближение плохого дня, то кубарем скатывался в Аид через служебный вход Гермеса (добираться путем, указанным старым развратником Полимном, нужно было три дня на собаках). Первое время глаза у него оставались вдохновенно-невменяемыми, как у надышавшихся парами пифий, а улыбка – экстатически-злой, как у Герострата, добравшегося до спичек. Но постепенно мертвятник оказывал на него успокаивающее, а затем, как ни парадоксально, живительное действие. Он просто не мог оставаться мрачным в мрачных декорациях. После памятного прокола с бездонной бочкой и иссыхающей чашей Аид с Гекатой сообразили на четверых и подлатали прорехи в системе чар правосудия. Больше диверсионные фокусы у наглеца не проходили. Это, однако, не мешало ему то указать Ламии на симпатичные грибы у нее в пещере, то устроить сольную пенную вечеринку на Стигийских болотах, то провести ностальгический вечер с тенями смертных любовниц и любовников. Но больше всего он любил царя с царицей. Сразу обоих, без лишних метаний, мук выбора и угрозы браку. Аид поразмыслил – и снова смирился. Вечно философствующий под маковым соком Гипнос предполагал, что причина противоестественной любви кроется в самой сути Диониса, как умирающего и воскрешающего бога. Нес возвышенную трансцендентальную муть о том, что только в Подземном царстве он обретает единение с неким первым Дионисом-Загреем, плодом преступной страсти Зевса к Персефоне, растерзанным титанами еще во младенчестве. Что как божество плодородия (несло, ох и несло же иногда Гипноса) он должен часть своей жизни отдавать владыке загробного мира. Дионис слушал с умным видом, клоня голову на колени Аиду и постепенно задремывая. Иногда он трагически двигал бровями, косился на Персефону и, стараясь сохранить умный вид, страшным шепотом провозглашал что-то вроде «да ты мать моя!». Персефона удерживала неподобающий царской особе смешок и гладила «сыночка» по голове. Аид перебирал листья подаренного Дионисом мирта и думал о том, что скоро забудет, как на самом деле выглядит лицо Таната, демонстрирующего ненависть ко всему сущему злобно распушенными черными перьями. А что станется с бедолагой, если прикормить племянника гранатом? И подумать страшно.
Автор, спасибища вам за такое прелестное исполнение!))) текст хочется расхватать на цитаты))) Аид с Гекатой, соображающие на четверых, умилили))) упоминание Диониса-Загрея очень порадовало)) Аида немного жалко немножечко кажется, на следующий раз буду заказывать тот же расклад + Гермес, у вас намеками так воодушевляюще прозвучало)
Да, автор очень старался вдохнуть то, что курил заказчик. )) _Аль_, спасибо за траву! рада, что повеселила.) Лоринга, и воинство падших Ангелов с развернутыми знаменами по Стигийским болотам...) а.
-
-
02.06.2012 в 14:02Когда сей юноша - выплывают расписные! - прошлепал через асфоделевые поля прямо к престолу Владык Подземного Царства и потребовал выдать ему свою маменьку - Аид стерпел. Любимый младшенький Зевса все-таки, да и на второй взгляд - абсолютно без башни. На первый взгляд Аид со своей миопией и конъюнктивитом вообще не разобрал, мальчик это или девочка: нимфическое воспитание очень пагубно сказывается на внешности.
Хорошо, выдали ему опаленную Семелу (никому она здесь даром не сдалась). Аид милостиво полуулыбнулся и помахал. Не тут-то было: юноша отнюдь не спешил что есть мочи дернуть на свет. Владыка отвлекся буквально на секунду, а когда обернулся обратно, Керы уже хихикали, кокетливо прикрывая коготками треугольные зубищи, Танат стоял завернувшись в крылья с головой (невиданная для него депрессия), а Дионис проводил диверсионную работу в отношении Миноса и Радаманта: втирал им что-то с хорошо узнаваемыми задушевными ухватками братца Гермеса (обаятельная зараза, продаст вам в Царстве Мертвых крем от загара, и вы будете счастливы).
- Какой хорошенький, - протянула рядом Персефона, меланхолично отрывающая лепестки от преподнесенного Гипносом мака. - Царь мой, давай оставим его себе?
- Окстись, моя царица, - на автомате отрезал Аид, пытаясь понять, по какой такой космический причине Сизиф оторвался от своего камня и волочит в направлении трона фамильную бездонную бочку данаид, а сами данаиды семенят за ним весело щебечущей стайкой.
- Ты, - владыка душ протянул карающую длань в сторону незваного гостя, - испытываешь мое те…
- …На посошок? – с восторженно-щенячьей улыбкой вопросил Дионис, припав на колени перед царской четой.
- Что-что? – с толикой интереса переспросила Персефона.
Зевсов младшенький, сложив ладони лодочкой, зачерпнул из заполненной до краев бочки темно-красной жидкости (Керы разочарованно поморщили носики: не кровь) и демонстративно пригубил ее, словно воды из ручья. Затем, мягко уведя у Тантала чашу, ту, что осушается, еще не достигнув губ, он погрузил ее в бочку – и с поклоном протянул сначала царю, а затем царице.
…Все знают, что бог веселья Дионис вывел свою мать из мрачной обители теней, однако мало кому известно, что вышли они оттуда не сразу. По крайней мере, проснувшись на следующее утро с филиалом кузницы Гефеста в голове, Аид снова увидел его – весьма уютно устроившимся между ним самим и его ослепительно прекрасной в своей наготе женой.
Интересно, подумал он, глядя на загорелую руку, обнимающую его за талию, и на загорелое колено, закинутое на бедро Персефоне, - способен ли Цербер переварить олимпийца.
Ну а если мелко нарезать?
Цербер отказался жрать дважды рожденного наотрез. Ты мне хозяин, говорили его шесть преданных глаз, но мировое равновесие и собственный желудок дороже.
Пришлось сажать Диониса с Семелой в лодку и просить Харона отчаливать на третьей скорости. Керы (вместе с данаидами и Сизифом) махали ему платочками и всхлипывали. Персефона была томна и мечтательна, и все время касалась пальчиками локтя мужа. Впаять ей супружескую измену язык у него так и не повернулся.
Думаете, на этой поучительной ноте все закончилось? Как бы не так.
У Диониса, и это также известно широкой общественности, бывали плохие дни. Безумие, от души насланное Герой, входило в острую фазу, и юный бог веселья генерировал вокруг себя атмосферу нездорового фанатизма, насилия и каннибализма: вакханки насаживали головы не понравившихся встречных на тирсы, матери пожирали своих младенцев, девы рвали мужей в клочья. И вот однажды наутро после, когда Дионис с неприятным смутным чувством отдыхал в луже крови, на него снизошло озарение: ведь власть Геры распространяется только на мир живых!
С тех пор, если он успевал почувствовать приближение плохого дня, то кубарем скатывался в Аид через служебный вход Гермеса (добираться путем, указанным старым развратником Полимном, нужно было три дня на собаках). Первое время глаза у него оставались вдохновенно-невменяемыми, как у надышавшихся парами пифий, а улыбка – экстатически-злой, как у Герострата, добравшегося до спичек. Но постепенно мертвятник оказывал на него успокаивающее, а затем, как ни парадоксально, живительное действие. Он просто не мог оставаться мрачным в мрачных декорациях.
После памятного прокола с бездонной бочкой и иссыхающей чашей Аид с Гекатой сообразили на четверых и подлатали прорехи в системе чар правосудия. Больше диверсионные фокусы у наглеца не проходили. Это, однако, не мешало ему то указать Ламии на симпатичные грибы у нее в пещере, то устроить сольную пенную вечеринку на Стигийских болотах, то провести ностальгический вечер с тенями смертных любовниц и любовников. Но больше всего он любил царя с царицей. Сразу обоих, без лишних метаний, мук выбора и угрозы браку.
Аид поразмыслил – и снова смирился.
Вечно философствующий под маковым соком Гипнос предполагал, что причина противоестественной любви кроется в самой сути Диониса, как умирающего и воскрешающего бога. Нес возвышенную трансцендентальную муть о том, что только в Подземном царстве он обретает единение с неким первым Дионисом-Загреем, плодом преступной страсти Зевса к Персефоне, растерзанным титанами еще во младенчестве. Что как божество плодородия (несло, ох и несло же иногда Гипноса) он должен часть своей жизни отдавать владыке загробного мира.
Дионис слушал с умным видом, клоня голову на колени Аиду и постепенно задремывая. Иногда он трагически двигал бровями, косился на Персефону и, стараясь сохранить умный вид, страшным шепотом провозглашал что-то вроде «да ты мать моя!». Персефона удерживала неподобающий царской особе смешок и гладила «сыночка» по голове. Аид перебирал листья подаренного Дионисом мирта и думал о том, что скоро забудет, как на самом деле выглядит лицо Таната, демонстрирующего ненависть ко всему сущему злобно распушенными черными перьями.
А что станется с бедолагой, если прикормить племянника гранатом? И подумать страшно.
-
-
02.06.2012 в 14:33отдельное спасибо за речи Гипноса
не з.
-
-
02.06.2012 в 15:02-
-
02.06.2012 в 15:24Вышло очень весело и задорно. Ну, Дионис, ну обаяшка-хулигашка!
Не заказчик, но фанат Диониса и Персефоны. Кстати, хотелось бы видеть заказчика этой замечательной стеб-заявки!
-
-
02.06.2012 в 15:59текст хочется расхватать на цитаты)))
Аид с Гекатой, соображающие на четверых, умилили)))
упоминание Диониса-Загрея очень порадовало))
Аида немного жалко
кажется, на следующий раз буду заказывать тот же расклад + Гермес, у вас намеками так воодушевляюще прозвучало)
Marita~,
я тоже фанат, приятно встретить))
Заказчик.
-
-
02.06.2012 в 16:08Я не заказчик, но, думаю, ему тоже понравится =)
А Стигийские болота напомнили почему-то мильтоновскую картину Ада.
-
-
02.06.2012 в 16:22рада, что повеселила.)
Лоринга, и воинство падших Ангелов с развернутыми знаменами по Стигийским болотам...)
а.
-
-
02.06.2012 в 16:24ДЫА!!!
-
-
02.06.2012 в 17:43_Аль_,
-
-
02.06.2013 в 00:12