Не уверена, что получилось то, что предполагал Заказчик, но все же рискну. 524 слова.
* * *
- Локи! – Сиф хватает его за руку, не замечая, что ногтями почти рвет бледную, как у всех рыжих, кожу. На нее страшно смотреть – темный потрепанный плат простолюдинки, первое, что смогла найти второпях и набросить на изуродованную голову, съехал, глаза горят полубезумным блеском. И голос такой же страшный, шепотный. – Локи! За что? Локи морщится, не столько от боли, сколько от близости той, которую совсем еще недавно воспевал и которой клялся в любви не далее как последней ночью. Он выдергивает руку и оглядывается – вокруг людно, на них уже оборачиваются любопытствующие. - Сиф? О чем это ты? - О чем? – задыхается та и вдруг стягивает с головы бабий платок. Народ вокруг ахает. Чудесных золотых волос, главной красоты и гордости знатной асиньи нет, как и не бывало, лишь уродливый, выстриженный наспех ежик топорщится над белесыми проплешинами. Локи сочувственно всплескивает руками: - Ох ты ж, горе-то какое! – и хитро щурится, примечая все, что творится по сторонам: кто остановился да рот открыл, а кто прислушивается незаметнее. - Неужто ты, красавица, при муже разлучницей стала? Говорит громко, чтобы не было неуслышавших. Сиф белеет, как полотно, зажав рукой почти вырвавшийся из горла крик, и вдруг вцепляется насмешнику в рубаху на груди. Хочет что-то сказать, но спазм сковывает горло, и она беззвучно хватает раскрытым ртом воздух. Локи аккуратно разжимает ее пальцы: - Ты только скажи, кто эта негодница, и мы сразу найдем ее и накажем. Правда ведь, люди? - весело подмигивает. В ответ слышится громкий смех. И Сиф вдруг словно просыпается, начиная понимать, где она и что вокруг происходит. Невольно отступает, заливаясь алой краской стыда и слезами, что сами собой брызжут из ее прекрасных глаз, снова натягивает пониже обтерханный платок и под всеобщий хохот со всех ног убегает туда, где сможет до изнеможения выплакать свое горе, свой позор – домой. Только далеки чертоги Тора, не добраться ей до них сразу. - Быстро же ты бегаешь, услада глаз защитника Асгарда, – ненавистному Локи-насмешнику видно мало ее бесчестья - догнал и не отпускает. – Были бы крылья, небось, полетела бы? Голос негромкий, вкрадчивый. - Плачь, асинья гордая, пока тебе плачется, пока Тор не вернулся, не узнал, что изменила ему супруга верная. А в слезах вспоминай, как похвалялась ты своей верностью, как смеялась над бывшими подругами, в изменах замеченными, как посмела сказать слово колкое о невесте моей, юной девице. Плач, асинья. Сиф, наконец, вырывается и изо всех сил бьет глумителя по лицу, но тот лишь смеется – что хотел, то сделал, а остальное все ни по чем ему. - Знай и ты, Локи, злобный, злокозненный, что недолго тебе хохотать надо мной. Вспомнишь ты свой смех и мои слезы, да только поздно будет! Смех Локи резко обрывается, и на Сиф уже смотрит совсем другой человек. Не насмешник, не обманщик – тот, которого если б смогла, пожалела бы. - Знаю, - роняет тяжело и уходит, сгорбившись совсем по-стариковски. Сиф провожает его взглядом. Но отойдя на десяток-другой шагов, он вдруг вскидывает, смеясь, к солнцу и небу руки и начинает кружиться и пританцовывать, напевая какую-то незнакомую ей незамысловатую мелодию. Потом замечает, что она на него смотрит: - Жизнь прекрасна, Сиф! Сиф кивает безрадостно головой – да, наверное жизнь прекрасна, но только не здесь и не сейчас. И каждый из них, не оборачиваясь, уходит в свою сторону.
спасибо черный платок. скрывший остатки золотых волос, как тучи солнце Локи, которого бы Сиф пожалела, если бы могла, превратившийся из насмешника и опять вернувший его облик - это нечто. Сиф, остриженная не только в насмешку, но и в наказание - это очень в духе и Локи, и вообще жестоких мифов. за последнее предложение - не з.
Это вам спасибо, гости дорогие! И отдельное спасибо уважаемому Заказчику . Автор.
И еще: Автор приносит глубочайшие извинения за скомканное начало и чудовищное количество ошибок в тексте. Мне правда очень стыдно за свою поспешность и невнимательность, но поезд уже ушел.
-
-
31.08.2012 в 23:46- Локи! – Сиф хватает его за руку, не замечая, что ногтями почти рвет бледную, как у всех рыжих, кожу. На нее страшно смотреть – темный потрепанный плат простолюдинки, первое, что смогла найти второпях и набросить на изуродованную голову, съехал, глаза горят полубезумным блеском. И голос такой же страшный, шепотный. – Локи! За что?
Локи морщится, не столько от боли, сколько от близости той, которую совсем еще недавно воспевал и которой клялся в любви не далее как последней ночью. Он выдергивает руку и оглядывается – вокруг людно, на них уже оборачиваются любопытствующие.
- Сиф? О чем это ты?
- О чем? – задыхается та и вдруг стягивает с головы бабий платок. Народ вокруг ахает. Чудесных золотых волос, главной красоты и гордости знатной асиньи нет, как и не бывало, лишь уродливый, выстриженный наспех ежик топорщится над белесыми проплешинами.
Локи сочувственно всплескивает руками:
- Ох ты ж, горе-то какое! – и хитро щурится, примечая все, что творится по сторонам: кто остановился да рот открыл, а кто прислушивается незаметнее. - Неужто ты, красавица, при муже разлучницей стала?
Говорит громко, чтобы не было неуслышавших. Сиф белеет, как полотно, зажав рукой почти вырвавшийся из горла крик, и вдруг вцепляется насмешнику в рубаху на груди. Хочет что-то сказать, но спазм сковывает горло, и она беззвучно хватает раскрытым ртом воздух. Локи аккуратно разжимает ее пальцы:
- Ты только скажи, кто эта негодница, и мы сразу найдем ее и накажем. Правда ведь, люди? - весело подмигивает. В ответ слышится громкий смех.
И Сиф вдруг словно просыпается, начиная понимать, где она и что вокруг происходит. Невольно отступает, заливаясь алой краской стыда и слезами, что сами собой брызжут из ее прекрасных глаз, снова натягивает пониже обтерханный платок и под всеобщий хохот со всех ног убегает туда, где сможет до изнеможения выплакать свое горе, свой позор – домой. Только далеки чертоги Тора, не добраться ей до них сразу.
- Быстро же ты бегаешь, услада глаз защитника Асгарда, – ненавистному Локи-насмешнику видно мало ее бесчестья - догнал и не отпускает. – Были бы крылья, небось, полетела бы?
Голос негромкий, вкрадчивый.
- Плачь, асинья гордая, пока тебе плачется, пока Тор не вернулся, не узнал, что изменила ему супруга верная. А в слезах вспоминай, как похвалялась ты своей верностью, как смеялась над бывшими подругами, в изменах замеченными, как посмела сказать слово колкое о невесте моей, юной девице. Плач, асинья.
Сиф, наконец, вырывается и изо всех сил бьет глумителя по лицу, но тот лишь смеется – что хотел, то сделал, а остальное все ни по чем ему.
- Знай и ты, Локи, злобный, злокозненный, что недолго тебе хохотать надо мной. Вспомнишь ты свой смех и мои слезы, да только поздно будет!
Смех Локи резко обрывается, и на Сиф уже смотрит совсем другой человек. Не насмешник, не обманщик – тот, которого если б смогла, пожалела бы.
- Знаю, - роняет тяжело и уходит, сгорбившись совсем по-стариковски. Сиф провожает его взглядом.
Но отойдя на десяток-другой шагов, он вдруг вскидывает, смеясь, к солнцу и небу руки и начинает кружиться и пританцовывать, напевая какую-то незнакомую ей незамысловатую мелодию. Потом замечает, что она на него смотрит:
- Жизнь прекрасна, Сиф!
Сиф кивает безрадостно головой – да, наверное жизнь прекрасна, но только не здесь и не сейчас. И каждый из них, не оборачиваясь, уходит в свою сторону.
-
-
07.09.2012 в 15:44черный платок. скрывший остатки золотых волос, как тучи солнце
Локи, которого бы Сиф пожалела, если бы могла, превратившийся из насмешника и опять вернувший его облик - это нечто.
Сиф, остриженная не только в насмешку, но и в наказание - это очень в духе и Локи, и вообще жестоких мифов.
за последнее предложение -
не з.
-
-
07.09.2012 в 15:51не з.
-
-
07.09.2012 в 15:54-
-
07.09.2012 в 18:15Автор.
И еще:
Автор приносит глубочайшие извинения за скомканное начало и чудовищное количество ошибок в тексте. Мне правда очень стыдно за свою поспешность и невнимательность, но поезд уже ушел.